Фото: страница Лары Саплиной в соцсети
Уже больше пяти лет в России действует закон об уголовном наказании за жестокое обращение с животными, а недавно в Нижегородской области были сформулированы новые требования к владельцам собак и кошек. Несмотря на это, в СМИ регулярно появляются новости о нападении животных на прохожих, а также об издевательствах над братьями нашими меньшими. И если в первом случае к делу подключаются правоохранительные органы, то во втором работа в первую очередь ложится на плечи зоозащитников.
Корреспондент ИА «В городе N» пообщалась с одной из них — создательницей группы «Зоопатруль НН» Ларой Саплиной. О том, как волонтеры борются за право собак и кошек на жизнь, как на нарушения реагирует полиция и чем Нижний Новгород в этой сфере отличается от других городов, читайте в нашем эксклюзивном интервью.
Лара, расскажите, пожалуйста, с чего начался ваш путь как зоозащитницы? Почему решили этим заниматься?
Я занимаюсь этим с детства. Когда мне было 13−15 лет, я начала спасать животных в Мордовии, в поселке Леплей. Началось все с выкармливания птенцов, которые выпали из гнезда. Ветеринарной клиники у нас в поселке не было, и многим людям приходилось избавляться от котят и щенков, убивая их. Когда соседи мне об этом рассказывали, я прибегала: кого-то удавалось спасти, мы с бабушкой их выкармливали.
Потом я попала в Нижний Новгород. И здесь уже моя деятельность развернулась. Где-то в 22 года я стала забирать с улицы животных, которые нуждаются в помощи. Постепенно набиралась команда. Начали мы с группы «Чип и Дэйл», которую назвали в честь мультфильма. Наши альпинисты лазили по деревьям, снимали животных. Мы договаривались с клиниками, отвозили их на лечение. А тех, кому не требовался ветеринар, стерилизовали, потом выпускали на улицу. Потому что «плодильник» — это для меня болезнь с детства. Я не люблю, когда люди плодят животных, а потом их выкидывают, если не находят новых хозяев. Если я спасаю, то стерилизую, вакцинирую, а потом уже выпускаю на улицу, если животное не пристраивается.
Потом я создала группу «Зоопатруль». Публиковала посты в социальных сетях о том, что планируется выезд и требуется помощь, а желающие уже писали мне в личные сообщения, и мы вместе выезжали. Потом уже собралось некоторое количество постоянных людей, в которых я полностью уверена и на которых могу полностью положиться.
В каких случаях вам работать труднее всего?
Самые трудные случаи спасения — это если животное через крышу падает в продух. Продух имеет небольшой квадрат. Мы выясняем, в какой именно упала кошка, затем спускаем вниз теплокамеру с фонариком и смотрим, где она находится. Если на первом этаже, начинаем дробить стену и вытаскивать. Если на каком-то другом, то это уже более тяжелый случай, и приходится применять смекалку.
И что делаете?
Покупаем маленькую пластиковую коробочку, привязываем и делаем «лифт», который спускаем к кошке. Убеждаемся, что она села в коробку, дальше уже спускаем колышки и закрываем другие продухи, чтобы животное не смогло прыгнуть и застрять в них. Если у нас «лифтом» не получается поднять какую-то тяжелую кошку (она может упасть), приходится договариваться с соседями и долбить стену.
И соседи обычно не против?
Они идут навстречу. Мы либо предлагаем деньги, чтобы это все починить, либо один из наших мужчин сам все это делает. Не все люди адекватно относятся, но большинство — не против. Потому что никому не хочется, чтобы животное погибло, а потом у них из продуха был неприятный запах.
А МЧС помогает?
Нечасто, к сожалению. Но и тут мы применяем смекалку. Например, недавний случай: кошка повисла на окне на 10 этаже и громко плакала. Пока я ехала, звонила альпинистам, но многие были заняты, а еще не было доступа на крышу. Это, кстати, самое страшное.
Набрала в МЧС и сказала, что если они не приедут, я спущусь к кошке с крыши, и им придется спасать и меня тоже. Вот тогда службы начинают работать. Естественно, сразу приезжают и полиция, а МЧС, и иногда скорая помощь, потому что думают, что я не в себе. На самом-то деле, никуда я не спускалась, но спасатели приехали, дали нам доступ на крышу, и тогда уже наши промышленные альпинисты взялись за дело.
Надо понимать, что в таких случаях животные часто остаются инвалидами. Большая кошка может провисеть 30 минут, а потом идут необратимые процессы, так как позвоночник сжат. И у нас мало времени на спасение. Но был случай, когда кошка провисела у нас целый час и не стала инвалидом. Тоже бывают чудеса.
Фото: страница Лары Саплиной в соцсети
В чем ваша главная победа? Как считаете?
Это когда мы находим живодеров, пишем заявление, доводим дело до суда и выигрываем. Вот тогда это наша победа, большая победа. Это редко удается.
Какие случаи из вашей работы вас возмутили больше всего?
В первую очередь, это история с живодером в шинели.
Второй случай — это работа с хозяйкой овчарок в городецком поселке Могильцы, когда мы вытаскивали собак, запертых в ящике, с пролежнями. Они были истощенными «скелетами». Привлечь женщину к ответственности так и не удалось: уголовное дело не возбуждали, говорили, что она не издевалась над собаками, глаза им не выкалывала.
Возмутил случай еще из Мордовии: женщина закопала живых щенков в землю. Просто взяла и закопала, вместо того, чтобы стерилизовать животное. Заживо! Я их раскапывала.
Еще был случай, который я никогда не забуду и который я тяжело пережила. Мы стали спускаться с 10-го этажа, чтобы спасти кота с козырька на балконе. Этот кот от испуга бросился вниз, естественно, до клиники не довезли. Он погиб не сразу, мучительно. Вот этот случай тоже я никогда не забуду. Это была наша ошибка. Мы больше спуски за котами не делаем, мы ставим кошколовку и ждем, когда животное само залезет.
Читайте такжеИзмученных животных и трупы котят нашли в квартире странного нижегородца
Расскажите, пожалуйста, о деле мужчины в шинели, в квартире которого нашли множество мертвых и измученных животных. Был огромный резонанс. Как оно продвигается?
Таких людей, которые стоят на учете у психиатров, посадить нельзя. Но их можно пожизненно заточить в больнице. Я считаю, что это худшее наказание, которое может быть. Этот мужчина как раз на принудительном лечении. Я бы даже сказала, что ему лучше находиться в больнице, чем ходить по городу, потому что с ситуацией знакомы очень многие, и они желают встретиться с ним на улице.
Его мать проходит как свидетель. Очень сложно доказать, что она причастна к этому делу. Но мы добились того, что его родители больше не преподают в вузе, потому что такие люди, я считаю, могут научить детей жестокости.
Вообще в таких случаях доказывать что-то очень сложно. Мы три года шли к тому, чтобы наказать «шинель». Три года слежки и отлавливания. Но все произошло чисто случайно: ребята его поймали, позвонили мне, я посмотрела его сотовый телефон и увидела, как он издевается над животными. Мы попросили открыть дверь квартиры, а там — весь этот дикий ужас. После его сдали полиции.
Сейчас уголовное дело ведется, оно не закрыто, а мужчина на принудительном лечении. Но люди до сих пор жалуются на то, что в его квартире полная антисанитария и тараканы. Людей это беспокоит, но мы знаем, что животных там точно нет.
Читайте такжеМать живодера в шинели уволили из ННГУ после громкого скандала
К разговору о судебных делах. Насколько я знаю, вы сейчас судитесь с владельцами выставки животных, которая работала в ТРЦ «Жар-Птица». Расскажите, пожалуйста, об этом.
Они приехали в Нижний Новгород под видом выставки для кошек, но на самом деле это был контактный зоопарк. На выставках кошки находятся по два часа, никакого контакта с ними нет. А тут кошки постоянно были с детьми, которые их тискали.
Я как общественный инспектор по защите животных приехала с проверкой вместе со СМИ. Если бы все было действительно нормально, репортаж был бы иным, но мы там ничего хорошего не увидели. Организаторы посчитали, что я их оскорбила и испортила им репутацию. Они подали на меня и на телеканал «Сети НН» в суд. 18 ноября у нас третье заседание, на котором мы будем пытаться доказать, что это был именно контактный зоопарк. Никаких оскорблений в их адрес. Если мы этот суд выиграем, то я сама подам на них иск. Контактные зоопарки у нас запрещены.
А часто вы сталкиваетесь с тем, что люди там подают на вас в суд из-за вашей деятельности?
Вы знаете, нет. Впервые такая ситуация. Но я уверена, что этот суд я выиграю.
Кстати, судя по вашим видео и по репортажам СМИ, люди, к которым вы приезжаете, часто очень агрессивно реагируют на вас. Вам не страшно с ними взаимодействовать?
Нет, мне не страшно. У меня есть своя защита. Один звонок — и в течение 15 минут приедет охранник. Еще есть специальные средства, которые ношу с собой и вожу в машине. Я за себя могу всегда постоять. Никого не боюсь.
Скажу так: я всегда за сотрудничество, многие меня уважают. Те, к кому я уже пришла и помешала, вот они меня не любят. А люди, которые идут со мной, меня любят и ценят. Потому что я за справедливость. В нашем городе, и вообще везде, против системы идти одной тяжело. Я все время говорю, что один в поле — не воин, но иногда, знаете, я думаю: «А нет, я воин».
К разговору о поддержке. В начале октября видела у вас пост с намеком на то, что вы приостанавливаете свою деятельность. Посыл ведь был именно такой?
Дело в том, что ко мне обращаются многие люди, не только из Нижегородской области, но и из Воронежа, Краснодара — да со всей России. Они просят, чтобы я помогла им, подсказала, как правильно действовать. Я набираю животных на передержку, размещаю их в клиниках. А когда речь идет об оплате этих клиник и передержек, я пишу посты, в которых напоминаю, что это не мои долги и животные. И тут — тишина. Я беру в кредит больше 100 тысяч рублей. И свои деньги вкладываю. Естественно, дома меня муж не поймет.
И когда мне нужна материальная помощь на адвоката — тоже тишина. Естественно, становится обидно. И я решила: либо мы вместе спасаем животных, либо я делаю это одна. Спасаю только тех, которых нашла сама. Не по обращениям.
Но, как только я выложила этот пост, пошли деньги. За один день мы оплатили и долги, и адвоката. Люди поняли, что мне тяжело и что никто, кроме меня, этим заниматься не будет. Я прекрасно понимаю, что если не поеду, животное погибнет. Считаю, что и человека, и животное создал бог, и у всех есть право на жизнь. Просто люди обычно могут за себя постоять, а животные — нет. Они не могут говорить, поэтому мы разговариваем за них, просим за них.
Фото: страница Лары Саплиной в соцсети
Вы упомянули своего мужа. А как в целом родные относятся к вашей работе?
Мама меня, наверное, не понимает. Она считает, что я семейный человек и должна сидеть дома. Но во мне столько энергии, что ее хватит на все. Я считаю себя хорошей хозяйкой и хорошим зоозащитником. Успеваю везде. Семья, естественно, всегда будет на первом месте. Но, кстати, муж никогда мне не говорит, чтоб я оставалась дома, потому что знает, что я не усну.
Так что мама все время переживает, что меня часто не бывает дома. Но ведь днем у всех дела: кто работает, кто в школе или где-то еще. Ночью я тоже всегда дома.
Часто к вам обращаются из-за жестокого обращения с животными? Случаев стало больше?
Часто. В основном жестокость там, где «плодильня». Что это значит? Нестерилизованные животные между собой плодятся, а хозяева ведут неправильный образ жизни. Там и есть жестокость, потому что денег на корма не хватает, животных не выгуливают. Естественно, они страдают.
Жестокости очень много. Причем часто соседи таких людей не обращаются за помощью. Их не устраивает только тогда, когда ночью слышен лай собак, когда что-то по потолку течет. Вот тогда они звонят. Не за животных переживают, а за квартиру или свой недосып.
А чаще ли сталкиваетесь со случаями, когда животных намеренно калечат?
В этом году — да. Очень много случаев стало, когда котят перематывают красной ниткой — будто почерк одного и того же человека. Мы таких котят, естественно, забирали под общим наркозом, проводили сложные операции. Котенок ведь растет, а нитка остается внутри и никуда не девается. Шесть котят и собак в этом году уже было.
Были случаи, когда отрубали лапы, три случая отстрела собак. Я считаю, что это делают либо больные люди, либо те, кто хотят привлечь внимание, показать, какие они крутые.
Читайте такжеЖиводер обмотал котенка нитками и сломал ему хвост в Нижнем Новгороде
Как вы думаете, почему число таких преступлений растет?
Мне кажется, многие люди стали обращать внимание на жестокость и стали нам больше об этом сообщать. Думаю, жестокость как была, так и есть. И это — только те случаи, когда живодеров заметили. А сколько случаев, о которых мы не знаем…
Но у нас же есть закон о жестоком обращении с животными, который касается и их содержания. Полиция вам не помогает?
Сотрудники полиции, зная, что животные погибают квартире, все равно не могут открыть дверь, не имеют права. Умирать будут, вопли будут, но сотрудник не откроет.
Многие волонтеры боялись, что заберут в отдел, потому что не всегда наши действия были законными. По закону добиться чего-то — очень тяжело и длительно. К сожалению, иногда приходилось действовать незаконным образом, но при этом животное мы спасали. Мы делали разные лазейки, чтобы достать через небольшую дырку животное, выманить, накормить.
Вот недавно был случай спасения. Женщина сломала ногу и забыла про своих двух кошек в квартире, не кормила их неделю. Одна из кошек пыталась спрыгнуть и повисла на окне, нам сообщили только через несколько дней. Альпинист спустил ее, но к сожалению, животное погибло. В доме оставалась еще одна кошка. Мы подняли ей на веревочке баночки с водой и едой и аккуратно спустили на подоконник. Потом мне удалось дозвониться до хозяйки, и она забрала животное.
Случаев бывает много. Иногда и такие, что полиция не вскрывает квартиру, а потом через неделю оттуда идет трупный запах. В итоге приходится спасать животных из квартиры с трупом.
То есть вы не получаете от правоохранительных органов никакой поддержки?
Поддержка от полиции появилась буквально пару лет назад, потому что в случае жестокого обращения я постоянно вызываю правоохранителей днем и ночью. Они меня уже все знают. Лучше приехать, чем не приехать, потому что иначе будет куча жалоб. У нас сейчас два юриста в группе. Постоянно обращаемся в прокуратуру, в следственный комитет — куда только ни пишем.
И есть ли реакция?
Да. На днях вызывали природоохранную прокуратуру по случаю убийства собаки в Балахнинском округе детилином, который запрещен в России. Организация заключила контракт по отлову животных с администрацией и выстрелила препаратом в домашнюю собаку, а она погибла мучительной смертью при детях. Ее на вскрытие хозяевам не отдали, сказали, что провели процедуру сами. Мы забрали труп: следов вскрытия не было. А мы уже выяснили, что применяли детилин. Он собаку убивает, а деньги выделяются на отлов.
Получается, что в целом закон об уголовной ответственности за жестокость над животными работает плохо?
Он не работает. Работает служба отлова, благодаря которой мало бездомных животных. А статья 245 уголовного кодекса — нет. Вот кто бы что ни говорил, я это смело могу заявить. Везде отписки. Сколько заявлений ты не пишешь, везде отказ в возбуждении уголовного дела. Хоть бы раз привлекли какого-нибудь живодера, тогда бы, может, и меньше было жестокости. Но этого нет. Поэтому у садистов руки и развязаны.
А как вы думаете, почему закон не работает?
Сейчас в полиции не хватает людей, некому за этим следить. Нет тех, кто будет этот вопрос контролировать.
Читайте такжеШтрафы за плохое содержание животных утвердили в Нижегородской области
Кстати, сейчас в Нижегородской области приняли закон о требованиях к содержанию животных. Как к нему относитесь?
Принять приняли, но разве кто-то его соблюдает? Нет, конечно. Как плодили, так и плодят, как выкидывали, так и выкидывают. Может быть, если бы была организация, которая присматривала бы, следила бы за этим, могла быть польза. Но никому это не надо.
Собаки бегают без поводков, без намордников. Всем абсолютно все равно. Кто кусает детей наших? Домашние собаки, а не бездомные. Да и бездомная собака оказывается на улице, потому что домашнюю выкидывают. В этом виноваты люди. Страшнее человека зверя нет.
А что нужно изменить в Нижегородской области, чтобы решить проблему с бездомными животными и с жестоким обращением с ними?
Побольше бы камер, чтобы можно было зафиксировать это жестокое обращение. Было бы больше камер, может быть, было бы больше огласки и больше волонтерской работы.
А как, на ваш взгляд, можно бороться именно с самовыгулом и, соответственно, с нападением домашних собак на прохожих?
Большими штрафами. А если они не помогают, значит, исправительными работами. Больше никак. Как гуляли алабаи сами по себе, так и гуляют. Сколько туда вызвали и полицию, и телевидение. А толку?
Читайте такжеГройсман раскритиковал новые правила для нижегородских владельцев животных
Однако в Нижегородской области по-прежнему действует система «отлов — стерилизация — вакцинация — возврат», тогда как некоторые регионы разрешили усыплять бездомных собак.
У нас работает фонд «Сострадание». Оттуда животных хорошо разбирают, есть отчетность. Сотрудники обзванивают новых владельцев. То есть реально работают.
Также отлов. Благодаря нашему отлову на улицах стало меньше животных, потому что их стерилизуют, а потом выпускают, они меньше плодятся. Агрессивных не выпускают, их потом пристраивают на предприятия, на охрану. Я сама видела, как ухаживают за собаками в отлове, как с агрессивными собаками работают кинологи. Я считаю, на наш отлов нужно молиться. Если бы не он, я не знаю, что у нас было бы.
Владимир Гройсман, который этим занимается, на мой взгляд, — самый уважаемый человек в городе. Мы его все очень любим. Для меня он просто кумир.
Читайте такжеНижегородские депутаты опасаются массового убийства собак из-за нового закона
Вам фонд тоже помогает?
«Зоозащита» разрешает нам в долг лечить животных. Бывают долги, которые мы оплачиваем по полгода.
«Сострадание» помогает кормами. Мы участвуем в акции «День сострадания», которая объединяет большое количество людей. Благодаря этой акции фонд может помочь всем: и людям, которые подкармливают дворовых кошек, и частным приютам. У них нет денег на корм, только на лечение. А тут целая машина приезжает. Люди со слезами благодарят.
Я так понимаю, нижегородцы сами рады помочь?
Да, откликаются. На этой акции я стояла на точке у небольшого рынка. Мне целую машину мяса для собак собрали. На сезон животные будут обеспечены. Еще и сказали, чтобы приезжали каждый понедельник, они готовы с нами делиться мясом.
А какая еще поддержка сейчас нужна зоозащитникам?
Нам нужно помочь пиарить животных, чтобы их забирали в семьи. Вот этого нам не хватает. Материальная поддержка есть. Люди помогают, спасибо им огромное.
Читайте такжеНижегородским приютам для животных компенсируют расходы на ветеринаров
А что вас раздражает как зоозащитницу?
Когда захожу на свою страницу, а там негатив и скандалы вместо помощи животным. Когда люди не могут найти общий язык и успокоиться, начинают бессмысленные споры. Сейчас в нашей группе это запрещено, мы сразу баним, чтобы не выслушивать.
Еще раздражает, что люди находят здоровых животных и просят нас их забрать. Во-первых, они не нуждаются в экстренной помощи. Во-вторых, человек сам может принести домой, обработать, попробовать найти новую семью. Просто люди привыкли делать добро чужими руками. Я такого не люблю. Мы забираем только тяжелых, когда люди не знают, что с ними делать, на что лечить.
А вы не думали о своем приюте?
Иметь приют я не готова. Это очень дорого. И много времени будет отнимать. Я готова только спасать, вытаскивать из сложных ситуаций, бороться с живодернями.
А где вы находите на это силы? Тяжело ведь не только физически, но и эмоционально.
Когда звонят и говорят: «там кошка на дереве», — эмоций никаких нет. Я знаю, что мы спасем и все будет нормально. Когда говорят, что где-то застряло животное, я звоню в ветеринарную клинику, чтобы готовили реанимацию. Сразу, не раздумывая, выезжаю, беру с собой команду.
Эмоции — да. Адреналин. Когда ты спасаешь, пытаешься вытащить, но не получается, тебе страшно, ты переживаешь. Иногда приходится даже закрывать глаза, затыкать уши, чтобы не слышать криков, потому что мне становится плохо.
Но когда ты спасаешь животное, тело будто кипятком ошпаривает, много радости, слезы. Ты, как маленький ребенок, прыгаешь, хлопаешь в ладоши и сразу везешь эту кошку или собаку в клинику.
