80 лет назад советские войска одержали Великую Победу над армией фашистской Германии. Великая Отечественная война длилась почти четыре года. 1418 дней. Страшных дней. Каждый из нас знает о них: из школьных учебников или исторических фильмов, из архивов или энциклопедий. А настоящих свидетелей — тех, кто лицом к лицом столкнулся с ужасами войны и ощутил радость той самой Победы 9 мая 1945 года — к сожалению, осталось очень мало.
Возможность поговорить с ними, посмотреть в их глаза и услышать о войне из первых уст становится по-настоящему уникальной. И у ИА «В городе N» она появилась. Наш корреспондент встретилась с двумя ветеранами войны, которые проживают в Нижнем Новгороде. Недавно им исполнилось по 100 лет. Война застала их в самом расцвете юности…
«Все бежали, паника вокруг»
Александре Алексеевне Нестеренко было 17 лет, когда война пришла в Сталинградскую область — место, где она тогда жила. О вторжении Германии она услышала из громкоговорителей, которые оповещали улицы о нападении на Советский союз.
Всех комсомольцев собрали, объяснили ситуацию такую, что, мол, не удивляйтесь, придется защищать. Так и пошло, с комсомола, — рассказывает женщина.
И началась военная жизнь. Разведка, вылазки в тыл врага: тогда еще совсем юная Саша притворялась беженкой, доставая информацию. Были и смертельно опасные операции, ужас которых получится осознать только спустя многие годы. Однако тот самый первый призыв «На защиту своего города Сталинграда» Александра Алексеевна помнит до сих пор.
Фото: Русский музей фотографии
И картины, действительно страшные, все так же стоят перед глазами. Фашисты сравняли Сталинград с землей за два или три дня. Каждый день люди переживали массированные налеты, что закономерно привело к разрушениям. Александра Алексеевна вспоминает, что все перекрытия и все дома буквально сложились. Так что по улицам с трудом мог пройти даже человек, а автомобилям и вовсе было не проехать.
И на фоне всего этого хаоса и звуков взрывов люди пытались жить. Мамы и бабушки ходили в магазины, покупали одежду детям-дошколятам, надеясь, что те начнут получать образование. Надежда — единственное, что тогда оставалось. Но у многих даже и это забрали… Враги обстреляли один из детских садиков, расположенных в городе. Здание разрушилось. В тот момент внутри были дети.
Родители возвращались, чтобы забрать их. Но в живых уже никого из малышей не осталось… Александра Алексеевна вспоминает ужасную, будоражащую кровь картину: взрослые выкрикивают имена детей, пытаются найти их под завалами. Женщины становились седыми за один день. Таких историй много, и слушать каждую из них без слез невозможно.
Жестокость и сломанные судьбы разрывают сердце.
Были обстрелы. И одну женщину с ребенком осколком убило. Малыш, которому и восьми месяцев, кажется, не было, ползал по ней, кушать хотел, искал молока. А она убитая. Все вокруг бегут, паника, и никто не обращает на этого ребенка внимания, — со слезами на глазах вспоминает Александра Алексеевна.
Ей тогда и 18-ти лет не было. И такое перед глазами… Малыша тогда все же кто-то заметил и забрал к себе. Его дальнейшая судьба неизвестна, но в тот день — день, когда он потерял мать — он получил шанс прожить чуть дольше.
А люди бежали к реке, чтобы переправиться. Сталинград расположен на возвышенности, а внизу протекает Волга. И для того, чтобы оказаться на другом берегу, необходимо было использовать переправу. Но ее после многочисленных бомбежек уже не было. Только лодки-плоскодонки и килевые маленькие суденышки.
Сначала на них грузились все, кто мог. Все, кто успевал занять места, и людей в одной лодочке было гораздо больше, чем она физически способна была выдержать. Затем армия начала наводить порядок. В судна сажали только детей и пожилых людей.
Но жить хотелось всем. За лодками, через всю Волгу, плыли те, кому не хватило места. В какой-то момент, чтобы удержаться на плаву, они хватались за борта плоскодонных суденышек. Те переворачивались, не выдерживая нагрузки, и накрывали всех пассажиров собой. Люди оказывались в смертельной ловушке, без возможности выбраться. Да и даже если получалось выплыть, у плоскодонки не за что ухватиться, а плыть через всю Волгу старики и дети бы не смогли. Паника лишь увеличивала количество погибших.
Спасения тогда, казалось, не было. В воде — риск перевернуться, а на берегу — обстрелы. Фашисты «строчили» из пулеметов по мирным людям, которые просто пытались выжить.
Столько было раненых…. берег был весь в крови, — вспоминает Александра Алексеевна.
На берег для помощи и выполнения боевых задач тогда отправили пятерых человек, включая ее саму. Ни одного из них Александра Алексеевна больше никогда не видела. Она точно знает, что двое не пережили военные действия. Судьба еще двоих неизвестна вовсе. Хаос разделял судьбы.
Но нужно было выживать. И помогать фронтовикам: сведениями, добытыми в тылу врага, или провизией. Александра Алексеевна была там, где помощь требовалась больше всего.
1945 год встретила на подходе к Бресту. А уже через год женщина в числе первых, получила медаль за победу над Германией. Война помотала ее по многим уголкам страны. И в итоге женщина оказалась в Нижнем Новгороде.
Тогда он еще назывался Горьким. И здесь образовалось военное речное управление, которое сплавляло по Волге немецкие суда и теплоходы. Александре Алексеевне предложили подать туда документы, а когда она их привезла, спросили о дальнейших планах.
В Сталинграде у нее не осталось никого. Мать умерла, когда ей было около четырех лет. Отец погиб многим позже. А о своих дальних родственниках женщина ничего не знает. Пожалела ли их война — остается вопросом, ответ на который уже вряд ли будет найден.
Александра Алексеевна осталась в Горьком. Ей выдали небольшие подъемные, обеспечили работой. После расформирования военного управления женщина оказалась в одном из банков. Там начальство уже поспособствовало ее поступлению сначала в техникум, а затем и в институт. Александра Алексеевна совмещала и работу, и учебу.
Сама себя учила — все сама. Добрые люди в моем окружении были, спасибо им всем. Царствие небесное тем, кого сейчас нет с нами. Потому что без людей я бы ничего не сделала, — говорит наша собеседница.
Она уверена, что нигде в мире больше нет такой поддержки, какая была тогда, в первые послевоенные годы, и благодаря которой многие фронтовики, вернувшиеся с поля боя, нашли в себе силы продолжать жить и бороться уже на «гражданке».
Сейчас Александра Алексеевна сохраняет бодрое расположение духа, несмотря на проблемы со здоровьем, свойственные людям ее возраста и ее поколения. Как сама женщина рассказывает, не очень давно она упала в коридоре и оказалась прикована к кровати практически на две недели. Однако сейчас Александра Алексеевна, которой в феврале исполнилось 100 лет, уже ходит, меряет шаги и готовится к параду в честь 80-летия Великой Победы.
Фото: администрация Нижнего Новгорода
Я жадная до жизни. Уже пошла во второй век, — шутит женщина, подводя итог разговора.
И эта фраза вселяет такую уверенность и любовь к жизни. Потому что ты смотришь на участницу военных действий, прошедшую войну. И слышишь, как она, несмотря на все выпавшие на ее долю, трудности, сохраняет эту тягу к жизни и продолжает любить людей и свою Родину.
«Держали почти до 1950 года»
Война коснулась каждого, кто жил в Советском союзе. За победу, за мирное небо над головой, за то, чтобы все это побыстрее закончилось, боролись сотни миллионов людей. Защита страны на передовой в основном легла на мужские плечи — сыновей, мужей, отцов, дедов и братьев.
Один из них — Василий Афанасьевич Кузнецов, которого практически сразу после сражения на Курской дуге направили на Дальний Восток для подавления сил японской армии. Тогда ему было столько же, сколько и Александре Алексеевне. Всего 17 лет. За плечами — только семь классов средней школы и два года работы в колхозе.
Его рассказ гораздо менее наполнен эмоционально-бытовыми деталями и куда более сконцентрирован на ходе боевых действий и проводимых операциях. На Дальнем Востоке в годы войны Василия Афанасьевича определили в отдельную кавалерийскую дивизию.
Кавалерия в то время роли не играла, потому что это уже была война техники. Но все же такие дивизии держали, поскольку лошади могли пройти там, где не могла проехать танк или другая военная техника, — делится ветеран.
Впрочем, как он сам подчеркивает, у курсантов лошадей не было. Только машины. Поскольку полноценный уход за скакуном требует большого количества времени и ресурсов. Поэтому коней вскоре забрали, чтобы высвободить дополнительные рабочие часы.
1945-й год. После окончания военных действий на Западном фронте было три месяца перерыва. И каждый день — со слезами на глазах. Те, кто увидели близких живыми, плакали от счастья, а те, кто потеряли родных, — от горя.
Именно в это время, когда во всей остальной стране встречали военнослужащих, ждали своих мужей и сыновей или проливали слезы на пришедшую похоронку, на Дальнем Востоке командование отдало приказ перейти границу с Японией. Их задачей было уничтожать сухопутные войска, пока союзники работали на море.
Одну из операций Василий Афанасьевич помнит особенно ярко. Тогда он проходил подготовку в школе сержантов, которая действовала в полку. Всего таких школ было пять, по 100 человек в каждой. В дивизии — около 9 000 человек. И вот в какой-то момент всем поступает приказ руководства сменить пилотки на офицерские фуражки и темно-синие галифе.
Это, по словам командования, было сделано для того, чтобы продемонстрировать разведке Японии, что к месту дислокации их войск, которое уже заметили, двигается целая офицерская дивизия. Только показать.
Мы шли день, ночь. Шли медленно, несмотря на то, что минометы с собой не брали. Но за плечами у нас было три вьюка по 20 килограмм, а на ремне — две гранаты десять патронов и противогазы. Мы просили их оставить в машине, но была такая форма. Еще шашки были, но их мы оставили, связав по десять штук, — делится Василий Афанасьевич.
По бокам от «псевдоофицерской» дивизии дежурили замаскированные войска, которые ждали, пока основные силы противника оттянутся на центральную группу. В удачный момент военнослужащие атаковали с флангов, разбив скопление японских войск.
Когда вернулись в часть, некоторые из нас просто попадали от усталости и морального истощения, вместе со всем обмундированием, — вспоминает ветеран.
Дивизию после проведенной операции расформировали, а всех ее участников наградили медалями, поскольку операция была рискованной. Однако, как военнослужащие узнали позже, командованию, принявшему такое решение, досталось от вышестоящего руководства. Они подвергли бойцов неоправданному риску.
Япония капитулировала 2 сентября 1945 года, положив конец Второй Мировой войне. Тогда Василий Афанасьевич уже был старшим сержантом и помощником командира взвода. Под его началом действовал один из минометных расчетов, в котором было 12 орудий.
Однако с прекращением военных действий их служба, как оказалось, не закончилась. Военные помогали восстанавливать разрушенные населенные пункты, страдая от нехватки питания и обмундирования. Тогда вся провизия отправлялась на нужды Западного фронта.
По словам Василия Афанасьевича, еще во время прохождения обучения очень часто военнослужащие просили перевода на другой фронт просто потому, что там было лучше обеспечение и туда направлялось больше ресурсов.
И вот ждем демобилизации. Год ждем, два ждем — не дождемся. Нас держали почти до 1950 года. Почему? Потому что американцы сбросили атомные бомбы, а у нас подобного оружия еще не было. После таких действий и смены руководства их необходимо было сдерживать — из союзников они стали соперниками, которые хвалились атомными бомбами, — вспоминает Василий Афанасьевич.
1949 год. В Советском Союзе появляется аналог атомной бомбы. Только после этого военнослужащих, находившихся там с середины Великой Отечественной войны, отправляют домой.
Им дали подъемные, которых, по словам Василия Афанасьевича, хватало только на махорку. А на предприятиях тогда уже работали мужчины с Западного фронта, которые были старше их и давно уже вернулись в родные места. Однако влиться в одну из бригад ветерану все же удалось. Там он сначала стал слесарем по монтажу холодильного оборудования, а затем — механиком. В этом помогло хорошее знание чертежей.
Уже в возрасте 38 лет Василий Афанасьевич, до этого имевший образование в семь классов, поступил в промышленно-экономический техникум, на вечернее отделение. Это было связано с работой партии и его выдвижением на руководящие должности.
Он много рассказывает о послевоенной жизни, о том, как ему приходилось адаптироваться к мирной гражданской жизни и о своем опыте на предприятиях. Однако в конце концов подводит очень важную черту.
Везде, где бы вы ни работали, любой руководитель присматривает за каждым своим сотрудником и продвигает каждого по способностям и трудолюбию все выше и выше. И наоборот, лодыри не получают никаких повышений, — замечает Василий Афанасьевич.
Сейчас он продолжает много гулять, ходит по располагающемуся рядом благоустроенному парку, по придомовой территории. Хотя сам шутит, что уже «немножко лень» иногда накатывает. От общения с ним хочется самой пробежаться несколько кругов, потому что деятельность и подвижность очень заразительна.
Он читает газеты, сканворды разгадывает. Как выпала одна минутка, он встает — ногами, руками, зарядку делает. Вот минутки нет, чтобы он чего-либо не делал. Только когда ложится уже отдыхать, — делится супруга Василия Афанасьевича.
Сам мужчина рассказывает, что эта привычка появилась благодаря армейской выучке. Тогда военнослужащие должны были по утрам подняться и быстро, за 50 секунд, собраться и выйти на улицу — на зарядку и пробежку. Тогда сержанты, которые должны были проводить эти мероприятия все вместе между собой начали составлять расписания, предложив разделить по дням такие дежурства.
Василий Афанасьевич тогда сказал, что готов проводить зарядку каждый день вместо них, чтобы они оставались в казармах, заправляя кровати. Он хотел и сам пробежаться, и курсантам это привить. Так, привычка к активной жизни, регулярным прогулкам и зарядке с ним и осталась даже спустя столько лет после окончания войны.
Встреча с ветеранами вселяет в сердце безграничное восхищение их силой воли и внутренним стержнем, который не смогли сломить ни лишения войны, ни травмы, ни трудности послевоенной жизни. Хочется передавать это ощущение, пока есть такая возможность. Хочется говорить об этом, вспоминая и о матерях, потерявших детей, и о детях, оставшихся без родителей. Поскольку только память о подобных событиях не позволит им повториться.
В конце концов хочется просто жить, потому что они сражались для того, чтобы мы жили. И жили по совести. Ветераны до сих пор не теряют этой силы духа и пылкости. А значит, и мы не должны.
Самые интересные и срочные новости читайте в «В городе N»
